Роль гражданского общества в борьбе с дезинформацией многогранна: проверка фактов, цифровая криминалистика и исследования, защита интересов правительств, защита платформ, кампании цифровой грамотности, примирение и международное сотрудничество.
Хотя определения гражданского общества значительно различаются, и действительно ведутся серьезные споры о том, что к нему относится, а что нет, Ларри Даймонд, старший научный сотрудник Института международных исследований Фримена Спольи при Стэнфордском университете, дает концептуальный аппарат, который лучше всего отвечает пониманию этой концепции поборниками демократии, прав и управления (DRG):
«Гражданское общество — это… сфера организованной социальной жизни, которая является добровольной, самопроизвольной, (в значительной степени) самодостаточной, автономной от государства и связанной законным порядком или набором общих правил. Оно отличается от «общества» в целом тем, что в нем участвуют граждане, действующие коллективно в публичной сфере для выражения своих интересов, пристрастий и идей, обмена информацией, достижения общих целей, предъявления требований к государству и привлечения государственных служащих к ответственности. Гражданское общество — это посредник, стоящий между частной сферой и государством. Таким образом, оно не включает индивидуальную и семейную жизнь, внутреннюю групповую деятельность (например, для отдыха, развлечений или духовных целей), деятельность, направленную на получение прибыли отдельных коммерческих фирм, и политические усилия по установлению контроля над государством».1
В частности, гражданское общество (как идеальный тип) создает то, что политологи называют «разнонаправленными расколами» — это перекрывающиеся идентичности, выходящие за рамки узких идентичностей или групп интересов, основанных на гендерной, экономической, расовой или этнической принадлежности, религиозной принадлежности, сексуальной ориентации или политической принадлежности2. Ассоциация через гражданские группы создает близость и чувство общих интересов между членами разрозненных и узких групп идентичности. Что касается реагирования на дезинформацию, по сравнению с этими другими формами социальных организаций, которые идентифицировал Даймонд, субъекты гражданского общества получают ряд преимуществ: они более способны быстро вводить новшества, чем правительства, технологические компании или медиа-организации; они ближе к тем, кто больше всего пострадал от дезинформации, с большей вероятностью понимают ее непосредственное воздействие и лучше способны укрепить доверие с затронутыми сообществами; их низовые, локализованные знания имеют решающее значение для опровержения ложных нарративов; и, в отличие от правительств или политических субъектов, многие группы гражданского общества с меньшей вероятностью будут восприниматься как имеющие личную заинтересованность в распространении политической дезинформации или противодействии ей. Одна из важных потенциальных сильных сторон общественных организаций для реагирования на дезинформацию — это их способность генерировать общие интересы и цели среди разрозненных групп идентичностей. Поскольку дезинформация часто непропорционально (и зачастую раньше) нацелена на женщин и исторически маргинализированные группы в определенных контекстах, ОГО или коалиции часто лучше всего подходят для выявления возникающих кампаний на раннем этапе и для повышения осведомленности, мобилизации оппозиции или широкой поддержки ответных мер. Создавая это чувство солидарности и общих интересов, гражданские организации имеют хорошие возможности не только для защиты уязвимых групп от конкретного вреда, но и для повышения устойчивости общества к дезинформации в целом, включая членов групп, которые исторически не были уязвимыми или маргинализированными. По всем этим причинам гражданское общество играет решающую роль в более широкой экосистеме для противодействия дезинформации.
В этой главе рассматривается ряд таких вмешательств, подробно описываются преимущества и недостатки гражданского общества в связи с каждым вмешательством, а в заключение приводятся рекомендации, многие из которых взяты из перечисленных в этой главе, относительно того, как поддержать и усилить вклад гражданского общества в борьбу с дезинформацией.
1 Даймонд Ларри. «Переосмысление гражданского общества: На пути к демократической консолидации» (Rethinking Civil Society: Toward Democratic Consolidation). Journal of Democracy 5, no. 3 (1994): 4-17. https://doi.org/10.1353/jod.1994.0041.
2 О применении этой концепции к гражданскому обществу, включая критику, см. например, там же: Липсет Сеймур Мартин. Человек политический: Социальные основы политики (Political Man: The Social Bases of Politics). Балтимор: The Johns Hopkins University Press, 1981; Putnam, Robert D., Robert Leonardi, and Raffaella Y. Nanetti. Разработка принципов демократии: Гражданские традиции в современной Италии. (Making Democracy Work: Гражданские традиции в современной Италии). Princeton University Press, 1994; Майкл В. Фоули, Боб Эдвардс. «После Токвиля: Гражданское общество и социальный капитал в сравнительной перспективе: Введение от редакторов» (Beyond Tocqueville: Civil Society and Social Capital in Comparative Perspective: Editors’ Introduction) 1998. Доступ от 18 марта 2021 года. https://journals.sagepub.com/doi/abs/10.1177/0002764298042001002; Berman, Sheri. «Гражданское общество и политическая институционализация» (Civil Society and Political Institutionalization). 1997. Доступ от 18 марта 2021 года. https://journals.sagepub.com/doi/abs/10.1177/0002764297040005003.