1.1 Что такое гендерные аспекты дезинформации?

Пересечение проблем целостности информации и гендера является сложным и нюансированным. Оно включает не только способы использования гендера в преднамеренных кампаниях по дезинформации, но и способы распространения дезинформации по гендерному признаку и языка вражды в информационной среде, которые часто усиливаются злоумышленниками для использования существующих социальных разногласий в личных или политических целях. Это пересечение гендерных проблем и проблем целостности информации в этом разделе будет называться «гендерная дезинформация».

Гендерная дезинформация включает ложный, вводящий в заблуждение или вредный контент, который эксплуатирует гендерное неравенство или ссылается на гендерные стереотипы и нормы, в том числе для конкретных лиц или групп; это описание относится к содержанию сообщения.  Однако, помимо гендерного контента, к другим важным аспектам гендерной дезинформации относятся: те, кто производит и распространяет проблемный контент (субъект); то, как и где распространяется и расширяется проблемный контент, а также те, кто имеет доступ к определенным технологиям и цифровым пространствам (способ распространения); аудитория, которая получает или потребляет проблемный контент (интерпретаторы); и как создание, распространение и потребление проблемного контента влияет на женщин, девочек, мужчин, мальчиков и людей с отличающейся сексуальной ориентацией и гендерной идентичностью, а также гендерное влияние этого контента на сообщества и общества (риск)¹.  

Разбивая гендерные аспекты проблем целостности информации на их составные части — субъект, сообщение, способ распространения, интерпретаторы и риск — мы можем лучше определить различные точки вмешательства, в которых гендерно-чувствительное программирование может оказать влияние². 

Ниже мы проиллюстрируем, как гендер влияет на каждую из этих пяти составляющих дезинформации, языка вражды и вирусной дезинформации.

Графика: Распространение вирусной дезинформации и языка ненависти через индивидуально направленную или скоординированную дезинформацию, МФИС (2019)

A. Субъект

Как и в случае с другими формами дезинформации, производители и распространители сообщений дезинформации с явным гендерным влиянием могут быть мотивированы идеологией или более широким намерением подорвать социальную сплоченность, ограничить участие в политической жизни, подстрекать к насилию или посеять недоверие к информации и демократии в политических целях или финансовых выгод. Люди, склонные к тому, чтобы стать виновниками гендерной дезинформации, могут быть одиночками или скоординированно действующими субъектами, а также идеологами, членами экстремистских или маргинальных групп или исключительно преследующими финансовую выгоду (например, люди, работающие в качестве троллей). Экстраполируя из области гендерно-дифференцированного насилия некоторые из факторов риска, которые могут способствовать склонности человека к созданию и распространению языка вражды и дезинформации, эксплуатирующей гендер, могут включать: 

• На индивидуальном уровне: отношение и убеждения; образование; доход; работа; и социальная изоляция
• На уровне сообщества: ограниченные экономические возможности; низкий уровень образования; и высокий уровень бедности или безработицы
• На уровне общества: токсичная мужественность или ожидания мужского доминирования, агрессии и власти; гетеронормативные социальные ценности; безнаказанность за насилие в отношении женщин; и патриархальные институты

Вмешательства, преобразующие гендерные аспекты, которые направлены на продвижение гендерного равенства и здоровой мужественности, усиление социальной поддержки и содействие построению отношений, а также повышение уровня образования и развития навыков, могут создать защитные факторы против лиц, которые становятся виновниками гендерных ненавистнических высказываний и дезинформации. Точно так же меры, направленные на укрепление социальной и политической сплоченности, создание экономических и образовательных возможностей в сообществе, а также реформирование институтов, политики и правовых систем, могут способствовать этим защитным факторам.  В дополнение к определению мер вмешательства для предотвращения превращения людей в виновных в дезинформации, практикующие должны также признать сложные дискуссии о достоинствах санкций против субъектов за дезинформацию и разжигание ненависти.  

Стоит отметить, что настоящее исследование не выявило каких-либо исследований или программ, изучающих потенциальную роль женщин как виновников дезинформации.  Хотя широко известно, что подавляющее большинство виновных в гендерном насилии в сети — мужчины, исследователи еще недостаточно знают о лицах, которые создают и распространяют дезинформацию, чтобы понять, являются ли женщины, в какой степени и при каких условиях, преобладающими субъектами.  При рассмотрении мотивов и факторов риска субъектов, распространяющих дезинформацию, важно сначала понять, кто эти субъекты.  Это область, требующая дополнительных исследований.

B. Сообщение

Исследователи и практики, работающие вПересечение гендерных проблем и проблем целостности информации в основном сосредоточено на гендерных аспектах дезинформационных сообщений. Создание, распространение и усиление гендерного контента, который является ложным, вводящим в заблуждение или вредным, признается и исследуется больше, чем другие аспекты дезинформации. Гендерный контент кампаний по дезинформации обычно включает сообщения, которые:

• прямое нападение на женщин, людей с различной сексуальной ориентацией и гендерной идентичностью, а также на мужчин, которые не соответствуют традиционным нормам «мужественности» (как отдельные лица или как группы)
• использование гендерных ролей и стереотипов, усугубление гендерных норм и неравенства, продвижение гетеронормативность и в целом усиление социальную нетерпимость и углубление существующих в обществе разногласий

Существует множество примеров дезинформации в форме прямых нападок на женщин, людей с различной сексуальной ориентацией и гендерной идентичностью, а также на мужчин, которые не соответствуют традиционным нормам «мужественности» в Интернете. Это может включать сексистские образы, стереотипы и сексуализированный контент (например, сексуализированные дипфейки или распространение интимных изображений без согласия пользователя³).  Некоторые из этих дел — например, преследования видных политических кандидатов и лидеров, активистов или знаменитостей — хорошо известны, привлекли внимание общественности и получили освещение в средствах массовой информации. 

Но хотя некоторые случаи этих атак, нацеленных на выдающихся деятелей, могут быть хорошо известны широкой публике, гораздо больше случаев таких гендерных атак в Интернете происходит таким образом, который одновременно является широко публичным и удивительно обычным. В 2015 г. отчет Рабочей группы по гендерным вопросам Комиссии Организации Объединенных Наций по широкополосной связи для цифрового развития указали, что 73% женщин подвергались или испытали ту или иную форму онлайн-насилия, и что 18% женщин в Европейском Союзе испытали форму серьезного интернет-насилия в возрасте 15 лет.  Исследование Pew Research Center, 2017 г. Исследование, проведенное с национально репрезентативной выборкой взрослых в США, показало, что 21 процент молодых женщин (в возрасте от 18 до 29 лет) сообщили, что они подвергались сексуальным домогательствам в Интернете.   В недавно опубликованный отчет о положении девочек в мире за 2020 год Plan International представила результаты опроса, проведенного с участием более 14 000 девочек и молодых женщин в возрасте 15-25 лет в 22 странах. Опрос показал, что 58 процентов девочек сообщили о том, что они подвергались той или иной форме онлайн-домогательств в социальных сетях, при этом 47 процентов респондентов сообщили, что им угрожали физическим или сексуальным насилием.  Преследование, с которым они столкнулись, объяснялось тем, что они просто были подключены к Интернету девушкой или молодой женщиной (и усугублялись расовой, этнической, инвалидностью или ЛГБТИ-идентичностью), или негативной реакцией на их работу и контент, который они публикуют, если они являются активистами или привлекающим внимание к проблемам людьми», особенно в отношении предполагаемых проблем феминизма или гендерного равенства».  Эти прямые атаки обычно не называют необычными или неожиданными; скорее, риск гендерных атак в Интернете часто считается риском, которого следует ожидать женщинам и девочкам, выбирая работу в цифровом пространстве, или — в случае политически активных женщин — это «цена» политической деятельности.

Контуры цифровой информационной среды частично характеризуются этим типом злоупотреблений, и этот опыт в значительной степени стал ожидаемым для женщин и девочек, и общество к нему терпимо. Хотя большую часть времени об этом контенте не сообщается, когда жертвы или цели этих атак подают жалобы в правоохранительные органы, технологические компании и платформы социальных сетей или другие органы, их опасения часто остаются нерешенными. Им обычно говорят, что контент не соответствует стандарту уголовного преследования или стандарту злоупотреблений, предусмотренному кодексом поведения платформы, рекомендовано подвергнуть себя цензуре, отключиться (или, в случае несовершеннолетних, забрать устройства их дочерей), или сказано что угрозы безвредны.

Помимо разработки и развертывания прямых гендерных атак против отдельных лиц или групп, субъекты дезинформации могут использовать гендерные аспекты как основу для дополнительного контента. Такой контент может эксплуатировать гендерные роли и стереотипы, усугублять гендерные нормы и неравенство, усиливать гетеронормативность и в целом усиливать социальную нетерпимость и углублять существующие разногласия в обществе. Примеры включают контент, который прославляет сверхмаскулинное поведение политических лидеров, феминизирует политических оппонентов-мужчин, изображает женщин недостаточно подготовленными для того, чтобы руководить или занимать государственные должности на основе гендерных стереотипов и норм, участвует в травле лесбиянок, объединяет феминистские и ЛГБТИ-права и активизм с нападками на «традиционные» семьи и демонстрирует поляризующие примеры (реальные или сфабрикованные) феминистского и ЛГБТИ-активизма или действий против женщин и против ЛГБТИ, чтобы вызвать негативную реакцию или страх. Этот тип контента может иметь больше нюансов, чем прямые атаки, и поэтому более устойчив к программному вмешательству.

C. Способы распространения

Хотя язык ненависти, вирусная дезинформация и дезинформация с гендерной точки зрения не являются новыми или исключительно цифровыми проблемами, инструменты технологий и социальных сетей сделали возможным более широкий охват и влияние дезинформации и воодушевили тех одиноких людей, а также иностранных или отечественных субъектов, которые создают и распространяют эти сообщения. Распределяя по диапазону вредоносного контента, который уже существует в информационной среде, кампании дезинформации, разработанные для развития существующих социальных расколов и предубеждений, могут использовать ряд обманных методов для усиления языка ненависти по гендерному признаку, чтобы эти гендерные предубеждения казались более широко распространенными и распространенными, чем они есть.

Гендерные высказывания ненависти и дезинформация могут иметь огромный охват и влияние даже при отсутствии скоординированной кампании дезинформации, поскольку этот контент циркулирует в цифровом информационном пространстве посредством органического взаимодействия.  Хотя большая часть этого контента создается и распространяется в основных цифровых пространствах, существует также надежная сеть виртуальных пространств, в которых доминируют мужчины, которые иногда вместе именуются «мэносферой», где эти вредоносные гендерные сообщения могут получить широкую поддержку, прежде чем перейти на основные платформы социальных сетей.  «Мэносфера» включает в себя онлайн-блоги и доски объявлений и изображений, на которых размещаются различные анонимные женоненавистники, расистские, антисемитские и экстремистские создатели контента и аудитории ( «Права мужчин», «Невольное воздержание» и другие женоненавистнические сообщества пересекаются с движением «альтернативных правых» в этих пространствах)⁴.

Со временем сообщество мужчин, участвующих в этих информационных пространствах, разработало эффективные стратегии для обеспечения распространения этих сообщений и облегчения их распространения с анонимных цифровых форумов с небольшой модерацией в основных (социальных и традиционных) СМИ. Лица, желающие распространять эти вредоносные сообщения, нашли способы обойти модерацию контента (например, с помощью мемов или других изображений, которые являются более трудными для обнаружения механизмами модерации) и разработали тактику вбрасывания этого контента в более широкую информационную среду в целях развертывания скоординированных атак против конкретных целей (лиц, организаций или движений).

Отчасти это делает гендер привлекательным инструментом для субъектов дезинформации. «Мэносфера» предоставляет готовую аудиторию, которая созрела для манипуляций и активизации на службе более широкой операции влияния, и у этих сообществ есть набор эффективных тактик для распространения и распространения вредоносного контента наготове.  Известная стратегия дезинформации включает проникновение в существующие группы по интересам с целью завоевания группового доверия и посев групповых разговоров с контентом, предназначенным для достижения цели субъекта дезинформации. Если субъекты дезинформации будут манипулировать этими анти-женщинами сообществами, они могут успешно направить энергию «мэносферы» против политического оппонента, создав ферму троллей с членами сообщества, готовыми выполнять свою работу бесплатно.

D. Интерпретаторы

Дезинформация, нацеленная на женщин и людей с отличающейся сексуальной ориентацией и гендерной идентичностью в качестве интерпретаторов, потребителей или получателей дезинформации, является тактикой, которая может усугубить существующий раскол в обществе — вероятно, таким образом, что политически или финансово принесет пользу создателям и распространителям этих сообщений. Это может включать дезинформацию, направленную на женщин и людей с различной сексуальной ориентацией и гендерной идентичностью, предназначенную для исключения их из общественной или политической жизни (например, в Южной Африке, распространение ложной информации о том, что люди с накладными ногтями или лаком для ногтей не могут голосовать на выборах). В других случаях нацеливание на эти группы дезинформации может быть частью более широкой кампании по созданию поляризующих дебатов и расширению идеологических пробелов. Например, кампании дезинформации могут спровоцировать взгляды феминисток и сторонников прав женщин и ЛГБТИ, а также взгляды тех, кто настроен против феминизма и выступает против равенства женщин и ЛГБТИ. Дезинформация, нацеленная на женщин и людей с отличающейся сексуальной ориентацией и гендерной идентичностью в качестве интерпретаторов дезинформации, может усилить или исказить отличающиеся от общепринятых взгляды, чтобы подорвать социальную сплоченность.

Е. Риск

Распространение технологий и социальных сетей привлекло новое внимание к вреду, наносимому — особенно женщинам — проблемами целостности информации, включая кампании по дезинформации. Независимо от индивидуальных мотивов субъектов, создающих и распространяющих язык ненависти и дезинформацию с гендерной точки зрения, гендерные последствия дезинформации обычно одинаковы:

• исключение женщин и людей с отличающейся сексуальной ориентацией и гендерной идентичностью из политики, лидерства и других важных ролей в общественной сфере через их бесправие, дискриминацию и замалчивание; а также
• укрепление вредных патриархальных и гетеронормативных институциональных и культурных структур.

Вредоносный гендерный контент и сообщения, направленные на то, чтобы удержать женщин от проникновения в политическое пространство и использовать социальные различия, стали ожидаемой, а в некоторых случаях приемлемой частью цифрового ландшафта. Также существуют неявно гендерные последствия любой формы кампании дезинформации, поскольку женщины могут быть потребителями или интерпретаторами любого ложного и проблемного контента. Дезинформация может также оказывать непропорционально сильное воздействие на женщин и девочек в силу таких факторов, как более низкий уровень образования, медийной и информационной грамотности, уверенности в себе и сетей социальной поддержки, а также меньшие возможности участия в программах, направленных на повышение сопротивляемости к дезинформации, в силу таких факторов, как культурные нормы и обязанности по уходу за домом и семьей. Это лишь небольшая часть факторов, которые могут вызывать непропорционально сильное воздействие дезинформации на женщин и девочек и являются результатом более широкого гендерного неравенства, такого как неравный доступ к ресурсам и контроль над ними, принятие решений, лидерство и власть. По этой причине эффективные программы борьбы с дезинформацией должны учитывать все аспекты угрозы дезинформации путем разработки и финансирования программ, которые, как минимум, учитывают гендерные аспекты и в идеале изменяют гендерные аспекты.

Гендерные аспекты дезинформации затрагивают не только женщин и девочек, но и людей с различной сексуальной ориентацией и гендерной идентичностью, а также людей с другими пересекающимися маргинальными идентичностями. Из-за ограниченности соответствующих исследований и программ по этому вопросу имеется минимум данных (что само по себе является проблемой), но представители ЛГБТИ, а также женщины и девочки, имеющие другие маргинализированные идентичности, непропорционально часто становятся жертвами преследований и оскорблений в Интернете, а также, вероятно, кампаний по дезинформации.. Крайне важно учитывать дифференцированное воздействие дезинформации на женщин, девочек и людей с различной сексуальной ориентацией и гендерной идентичностью в зависимости от других аспектов их идентичности (таких как раса, религия или инвалидность). В цифровом информационном пространстве они могут быть мишенями не так, как люди, которые не разделяют эту маргинальную идентичность, и могут пострадать от более серьезных последствий от кампаний дезинформации.